В эксклюзивном интервью РИА «Новейший Денек» русский политолог, директор Фонда прогрессивной политики Олег Бондаренко проанализировал животрепещущие вопросцы внутри- и внешнеполитической повестки Сербии, которые ознаменовали три года работы Александра Вучича на посту главы этого балканского страны. При всем этом эксперт оценил перспективы урегулирования косовской задачи и направил внимание на индивидуальности российско-сербских отношений.
«Новейший Денек»: Каковы индивидуальности политики сербского фаворита Александра Вучича? О каких итогах его работы сейчас можно с уверенностью гласить?
Олег Бондаренко: Александр Вучич у власти с 2012 года. С 2014 по 2017 год он занимал пост премьер-министра страны, в то время как президентские функции делал Томислав Николич – человек из оппозиции, который на выборах 2012 года обошел Бориса Тадича, при этом совсем нежданно. Команда Николича и Вучича уже тогда была цельной, но не стоит забывать, что неважно какая политическая сила, которая перебегает из оппозиции во власть, начинает жить по новеньким принципам и законам политической жизни, и меж прежними единомышленниками не исключено появление трений. Потому периоды президентства Томислава Николича и Александра Вучича было бы корректным поделить.
Александр Вучич – очень принципиальный политик. Это свойство коренным образом различает его как от предшественников, так и от коллег, возглавляющих страны Балканского региона. Таковых амбиций и близко не было у прежних сербских фаворитов: ни у Томислава Николича, ни у Бориса Тадича, ни у Воислава Коштуницы. Такового внутреннего стержня нет у фаворитов Хорватии и Северной Македонии. Не такой и премьер-министр Болгарии Бойко Борисов. Совместно с тем в один ряд с Вучичем неправильно было бы ставить и президента Черногории Мило Джукановича, чья политика оставляет ясный преступный след.
Александр Вучич нацелен на превосходные свершения, его можно упрекнуть только в том, что их размах очень велик, из-за что выполнить их настолько тяжело. В этом смысле корректнее всего провести параллель меж Александром Вучичем и Иосипом Броз Тито, – с поправкой на то, что Сербия – это только малая часть Югославии, и владеет она в разы наименьшими способностями. Когда в арсенале скудный набор средств и ограниченные экономические и промышленные ресурсы, фантастически трудно соответствовать настолько высочайшему уровню притязаний, как у Вучича. Все таки у Тито была страна, земля которой простиралась от Италии до Греции. Нынешняя Сербия – это маленькое правительство с большенными амбициями. Вообщем, как раз они постоянно и были массивным движком: мы лицезреем, что у Вучича выходит реализовывать свои идеи. Солидный рост экономики, повышение числа рабочих мест, приток зарубежных инвестиций – все это тут есть. Я наблюдаю за Сербией в протяжении 13 лет и могу с полной ответственностью заявить, что такового быстрого роста производства, развития инфраструктуры, возникновения новейших компаний ранее не наблюдалось. Сербия уверенно становится симпатичной европейской государством (естественно, не в смысле так именуемых «европейских ценностей»). Речь о том, что мы смотрим перевоплощение «Кустурица-лэнда» в подобие Словении либо Чехии.
Совместно с тем политолог показывает на индивидуальности сербского внутриполитического устройства, которые неразрывно соединены с государственным фактором.
Как мы помним, Тито был интернационалистом и всячески пробовал разбавить малогабаритное проживание этноса в республиках Югославии. И с сиим есть на данный момент задачи. На мой взор, политику во всех пост-югославских странах можно охарактеризовать как этнократию – другими словами направленную на этносы, живущие на территориях этих стран. Таковым образом, когда в Сербии утверждают о для себя албанцы, возникает вопросец: что с ними созодать? К примеру, опосля недавнешних выборов в 2-ух муниципалитетах на юге Сербии – в Прешево и Буяновце – местные администрации оказались представлены только албанцами. Согласно логике этнократии, единственный выход – отрешаться от таковых районов, поэтому что там во власти нет ни 1-го серба. Но же в логике региональной державы существует огромное количество вариантов реагирования на этот прецедент. Но для этого необходимо поменять подход к гос политике, основанный на устоявшихся культурных принципах (а на Балканах она жёстко этнократична).
Продолжая же параллель Вучич-Тито, мы исходим из того, что необязательно одни лишь сербы могут быть патриотами Сербии, нацеленными на Белград и не желающими раскола собственной страны. Ими могут быть и албанцы и, к примеру, венгры. Это весьма принципиальный момент для сохранения страны.
В неприятном случае, следуя принципу этнократии, Сербия, будто бы шагреневая кожа, «скукожится» до границ проживания только сербского населения. Отсюда возникнет зависимость от демографии. А ведь сербы – один из самых «старенькых» народов Европы по показателю среднего возраста в отличие от тех же албанцев, посреди которых больше молодёжи. Потому залогом мира в Сербии быть может лишь уход от этнократического принципа построения страны к наднациональному. Другими словами, Сербии не хватает собственной имперской идеи, которая была у Югославии.
«Новейший Денек»: Все эти годы, пока Александр Вучич в среде балканской классической этнократии пробует строить наднациональное правительство, его политические оппоненты ожидают, что он со денька на денек «сдаст Косово». Признает ли сербский фаворит независимость самопровозглашенной республики?
Олег Бондаренко: Хоть какой президент Сербии, готовый в сегодняшней ситуации признать суверенитет Косово без уступок и компромиссов, на последующий же денек растерял бы 90% собственной легитимности и поддержки населения, что вынудило бы его покинуть пост главы страны. Вучич не исключение, и он не признает Косово. И этот вопросец лежит совсем не в плоскости давления на сербского президента.
Разрешение косовского конфликта может быть лишь средством компромисса меж Белградом и Приштиной. Чтоб, согласно принципу балканской этнократии (она ведь пока никуда не делась), Сербии достались бы населённые сербами местности Косово, а албанцам – албанские. Это единственный вероятный вариант мирного урегулирования в сегодняшних критериях. Меж тем, если Белград откажется от канонов этнократии в пользу принципа субрегиональной доминанты, тогда можно рассчитывать, что он вернёт свои исторические земли. Но необходимо осознавать, что это будет совершенно иная Сербия: правительство всех народов и наций в одинаковой мере.
Иной принципиальный момент состоит в том, что те, кто годами винит Вучича, что он «вот-вот сдаст Косово», не берут во внимание тонкое тактическое мышление сербского президента, который обязан лавировать меж массивными полюсами силы – Брюсселем, Вашингтоном, Москвой и Пекином. При всем этом он постоянно сохраняет вокруг себя место для маневра, делая упор на процессе. Переговоры продолжаются с 2012 года, и они пока не принесли никаких фактических результатов. Навязывается обычный и противный для оппонентов президента вывод: Александр Вучич затягивает решение косовского вопросца в диалоге с Западом. В очах Запада переговорный процесс – это демократическая процедура, которую принципиально соблюсти. Вот он и пробует создать её как можно наиболее пролонгированной, соглашаясь на встречи, саммиты, переговоры по косовскому вопросцу. Каковой в итоге будет итог, сейчас никто не понимает. Сейчас он неочевиден.
«Новейший Денек»: Поддержит ли достигнутое соглашение Наша родина?
Олег Бондаренко: Желаю ещё раз выделить: какое решение будет выработано – непонятно. Самое основное, будет ли оно достигнуто совершенно? Я в этом не уверен. Одно дело, когда в протяжении крайних пары лет предлагались идеи размена территорий и разграничения, согласно которому сербам бы отошёл север Косово, а албанцам – юг. Но есть и иной фактор, который не связан с историческим нюансом задачи. Идет речь о интересах живущих там людей, которые должны работать, чтоб обеспечивать для себя пропитание и выращивать малышей. Помощь страны им нужна любой денек. Сербии следует решать косовский вопросец, руководствуясь конкретно и лишь интересами сербов, живущих в Косово и Метохии.
С иной стороны, мы имеем косоваров, которые требуют от Белграда полного признания собственного суверенитета и совсем не готовы идти на какие-либо компромиссы. За 8 лет Приштина так и не организовала Общество сербских муниципалитетов, невзирая на то, что это было неотклонимым пт Брюссельских договоренностей, подписанных ею еще в 2012 году. Понятно, что вариант соглашаться на требования приштинских «властей» признать суверенитет Косово и близко не может рассматриваться в качестве компромисса, и он совсем неприемлем ни для Белграда, ни для Москвы.
Исходя из этого, мысль разграничения могла бы стать самым человечным решением долголетней косовской задачи. Да, Сербии придётся смириться с потерей части местности Косово. Но в критериях этнократии это уже издавна вышло, Белград не контролирует огромную его часть, он её растерял. При всем этом там еще живут люди, которых ещё можно возвратить на родину вкупе с их домами, церквями и погостами, – другими словами для севера Косово шанс ещё есть! Это будет самое гуманное решение вопросца, которое Наша родина, непременно, поддержит. В этом не один раз заверяли Сербию 1-ые лица русского страны, которые настаивают на соблюдении интернационального права и резолюции Совета сохранности ООН №1244. Сейчас таковая резолюция – единственная, и это безоговорочно. Но это не означает, что не может показаться новенькая.
Напомню, Косово – это интернациональный прецедент. Невзирая на то, что Наша родина выступала категорически против его суверенитета, конкретно этот вариант раскрыл «ящик Пандоры», вследствие что путь к независимости открылся для Южной Осетии и Абхазии, также сделалось вероятным проведение референдума в Крыму. Конкретно косовский прецедент сделал перспективы конфигурации административных границ в послевоенной Европе. Он сыграл не только лишь нехорошую роль: для отдельных регионов он отыгрался позитивно. Да, Наша родина выступает заступником интернационального права, но при всем этом – и до этого всего – она охраняет свои национальные интересы. Опосля 1 июля они трактуются как главные. И сейчас в поиске компромисса по Косово мы должны учесть данный факт.
«Новейший Денек»: В крайнее время мы нередко читаем о «русском «глубинном государстве», которое типо работает на местности Сербии и тем либо другим образом участвует в переговорном процессе (либо действует вокруг него). Есть ли основания для схожих домыслов?
Олег Бондаренко: Неважно какая большая глобальная доминанта, и Наша родина не исключение, владеет своим «глубинным государством» – этаким «ночным охранником» государственных интересов. Этот «ночной охранник» – а конкретно спецслужбы, теневые центры силы, время от времени действуют по собственному усмотрению. Схожая традиция есть в Рф со времен Русского Союза, когда была заложена структура силовых органов. Совет сохранности РФ (Российская Федерация — государство в Восточной Европе и Северной Азии, наша Родина) – что это, как не «глубинное правительство»? Можно спорить на тему того, как корректным было бы ассоциировать его с южноамериканским «Deep State», но если отступить от наименований, наличие у Рф собственного «ночного охранника» опровергать недозволено.
Другое дело, что, к огорчению, есть люди, которые спекулируют на данной нам теме. Место для этих спекуляций возникает поэтому, что существует тривиальный общественный недостаток русской наружной политики на Балканах. Как досадно бы это не звучало, у Рф нет стратегии развития отношений ни с Сербией, ни с Балканами в целом. Совершенно стратегия – не самая мощная черта русской политики, давайте признаем это честно. В ее отсутствие этот вакуум заполняется отдельными представителями «ночного охранника», которые выдают свои личные интересы за национальные. Я обязан признать, что пробы такового рода уже имели пространство, такие люди есть, и это история замены понятий. Не утверждаю, что эти лица таковым образом зарабатывают средства: они могут от всей души обожать свое дело и быть патриотами собственной страны, пытаясь, согласно собственному личному видению, сделать лучше положение дел. Но то, что их трактовка государственных интересов совпадает с подлинными русскими, – далековато не факт. Повторюсь: неувязка не в людях, а в отсутствии официальной стратегии Рф на Балканах.
«Новейший Денек»: Выходит, что сложившееся положение дел как раз и вызвало недавнешние всплески антироссийских настроений в сербском медиапространстве? С чем конкретно это соединено?
Олег Бондаренко: Русский фактор играет в сербской политике гигантскую роль. Так было, есть и будет вне зависимости от желания Москвы. И есть много тех, кто спекулирует на нем в Сербии. Они искусственно нагнетают волну, отыскивают шпионов и потаенных русских агентов. Но мы живём в мире, в каком агентами могут быть люди, официально не сотрудничающие со спецслужбами. Они оказываются «агентами» просто в силу их личной пророссийской позиции. Если условный фаворит сербского оппозиционного движения «Двери» Бошко Обрадович именует себя «пророссийским политиком» (на самом деле не имея никакого дела к Рф и не владея ее поддержкой), его тоже можно отнести к «агентам», поэтому что он сам так себя именовал! Но если есть такие, найдутся и те, кто отыскивает «руку Кремля» и разоблачает несуществующие русские комплоты. Все это проистекает из желания отдельных политических субъектов спекулировать на не плохих отношениях Белграда и Москвы. Критиковать Бошко Обрадовича самого по для себя – скучновато и мелко, а вот критиковать Бошко Обрадовича, который является «агентом Кремля», – совершенно другой масштаб.
«Новейший Денек»: Дела Москвы и Белграда – это, до этого всего, контакты на высочайшем уровне. Сербский президент с гордостью ведает о нередких встречах с Путиным. Как Владимир Владимирович относится к Александру Вучичу?
Олег Бондаренко: Путин, будучи выходцем из спецслужб, изредка показывает свое настоящее отношение к людям. Он весьма скрытный и совсем непубличный, в отличие от Александра Вучича, который нацелен на публичность: она стала альфой и омегой его политической самопрезентации. У Вучича броский политический характер. При всех этих различиях контакты Путина и Вучича носят постоянный, прикладной и рабочий нрав. Настолько нередко русский фаворит встречается лишь с главой Белоруссии Александром Лукашенко, а ранее – с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху. А это о многом гласит.
Естественно, Наша родина и Сербия – страны исторически и политически близкие, и в этом смысле русский фаворит интенсивно ведет взаимодействие с сербским президентом поэтому, что это соответствует государственным интересам. Потому слышать домыслы о том, что Вучич типо желает порвать дела с Путиным, просто забавно. Сербскому президенту принципиальна поддержка русского фаворита, важен залог стабильности сербского режима.
Ворачиваясь к началу разговора: мы помним о том, как в 1948 году Тито поссорился со Сталиным, что вызвало остывание меж Югославией и Русским Союзом. Но я ещё раз напомню, что сегоднящая Сербия – это не Югославия. Александр Вучич сейчас нуждается во Владимире Путине, и он получает его поддержку.
Москва, служба инфы РИА «Новейший Денек»
Источник: